Глянем
на сознание пока мельком
Можно взойти на гору с севера или с юга,
но само восхождение остается неизменным.
Когда сознание было рождено из
абсолюта, оно
осознало себя,
и от этого
осознавания
возник восторг
существования.
Неизвестный автор
Продолжим, пожалуй, с более чем известного, можно сказать, афоризма Р.Декарта: «Мыслю, значит, существую» (по латыни – Cogito ego sum). Слову мыслить можно предложить множество синонимов на русском языке: думать, размышлять, рассуждать, вникать, соображать, ломать голову, шевелить мозгами,… наконец, – кумекать. Во всех перечисленных здесь (и не перечисленных) случаях имеет место одно общее обстоятельство – человек отдает себе отчет в своих действиях, иными словами, он осознает, что он мыслит (думает, размышляет,… кумекает), значит – он пребывает в сознании.
Приведу одну фразу, взятую из какой-то статьи в Интернете. Вот она: «сознание не есть мышление, или мысль, это не эмоции, или
тело. Можно всё это отключить и всё равно человек будет сознавать, что он
существует». Нельзя не согласиться, что автор этой фразы прав: сознание
– более широкое понятие, чем мышление. Каждый человек, и не один раз, в
своей жизни ловил себя на мысли, что до того, как эта мысль в сознании
возникла, человек уже знал, что существует. Мысль возникла в сознании – значит,
сознание до мысли уже было.
Поэтому изречение Декарта, наверное, более
точно можно переформулировать так: сознаю, значит существую. В этом
определении для нас важно соединение понятий сознание и существование.
Поэтому в дальнейшем, чтобы говорить только о сознании (в фокусе нашего
внимания находится именно сознание), мышление будем из рассмотрения
«отключать». Оно может «отключаться» само собой, когда человек «ловит» себя на мысли, что до этой
мысли ничего в сознании не было. Это сознательно умеют делать йоги, когда
«отключают» «шум» от мыслей, чтобы перейти в состояние чистого сознания.
Часто при чтении каких-то длинных рассуждений (неважно, научный это трактат, или научно-популярное изложение сего трактата) читатель теряет нить изложения: для чего, мол, все это пишется. Нить наших рассуждений только-только начала виться, и все-таки напоминаем: мы ищем связь сознания с существованием. Эта связь в обывательском понимании очевидна. Вот, просыпается человек от глубокого сна, да еще со сновидениями. Тают остатки того причудливого мира, который всего минуту назад был таким реальным. Но просыпающееся сознание уже схватывает – нет, там был лишь сон, настоящий мир здесь, стоит лишь открыть глаза. В человека еще не проникли его дневные заботы, вся реальность только через несколько секунд заполнит его сознание, а сейчас оно наполнено одной единственной мыслью (даже и мыслью это назвать нельзя – всего лишь какое-то предощущение): там был сон, а здесь я, я существую. Больше ничего – всего лишь ощущение существования.
Что такое собственное существование,
определит для себя каждый: «Ребята, я же здесь, я существую!» А что такое
«собственное сознание» (уж не будем говорить о «чистом сознании», как его
понимают йоги) или «сознание вообще»? Не правда ли парадокс: человек реже всего задумывается об очевидном.
Сознание? Да, вот оно, оно – при нас, в каждом из нас. Зачем о нем думать? Но
над вопросом – что такое сознание – философия бьется несколько тысяч лет,
наука, разумеется, поменьше, но ответа нет до сих пор. Факт, заслуживающий
пристального изучения и надлежащего истолкования. Наука, вооруженная
современным инструментарием, ученые, обладающие разумом и всевозможными
исследовательскими методиками, наконец, они же, просто, как люди, обладающие
сознанием – все это, и все они, вместе взятые не в состоянии до сих пор
раскрыть тайну: что такое сознание, тайну первоначального возникновения
сознания, тайну его работы. Тогда же как неразумная, бессловесная, косная
материя эту тайну постигла – сознание, как считает наука, из себя создав?
Предельно занятый текущими
бытовыми проблемами обыватель, прочитав эти строки, только недоуменно пожмет
плечами, ну и что из этого? Специалиста и просто думающего человека интриговать
не будем: он сам, прочитав, поймет – что к чему, а пришедшему в недоумение
обывателю, которому порой не до углубленного чтения, чтобы заострить его
обывательское внимание, поясним – как только к человеку придет понимание
сущности своего сознания, он после этого сможет постигнуть сущность своей
смерти. И эта сущность, возможно (поскольку говорим о гипотезе), не совпадает с
принятым в материализме окончательным исчезновением и вечным небытием. Но,
скорее всего, точно, не совпадет и с религиозным понятием существования души
после смерти. Так-то, вот! Это для
затравки о сознании.
Оставим пока, до поры до времени существование,
которое мы одной из первых фраз данного параграфа связали с сознанием, и
предварительно займемся собственно сознанием. Читатель, наверно,
ожидает, что мы сейчас лихо, уж коли взялись, как-то разберемся с сознанием,
перейдем к существованию и затем закинем «удочку» на заманчивую проблему вечной
жизни или бессмертия. Не тут-то было – первый и огромный камень преткновения
ожидает нас на первой ступени лестницы восхождения. Да, камень называется:
«сознание». Я бы лучше даже написал с заглавной буквы – Сознание. Поэтому
никаких тут «лихих закидываний удочек», никаких «как-то разберемся» не
получится: предстоит серьезный разговор: не в бирюльки играем.
Предварительное, значит,
поверхностное промысливание факта непознанности сознания ничего необычного, а,
следовательно, достойного обсуждения, казалось бы, не находит: так заведено –
природа лежит пред нами и находится в нас как данность, а наш людской удел, выбранный
нами же – эту данность познавать. Даже не столь уж глубокое, проникновение в
суть высказанной мысли обычно дает такое направление ее развитию: неразумное не
могло породить разумное, бессознательное само по себе не могло стать
сознательным. Известно, что ребенок, лишенный человеческого общения, не
становится человеком в полном смысле этого слова; чего уж тут говорить о
самостоятельном, самопроизвольном возникновении сознания, как явления. И сам
собой напрашивается вывод: стало быть, необходимо внешнее Разумное Начало,
выступившее в роли его непознаваемого Творца. Чего же рассуждать дальше? Творец
непознаваем, непознаваемо и его творение. Правда, для этого, не столь глубокого
проникновения, не важно, что задача решилась методом «подглядывания в ответ» совсем
не того задачника, которым пользуется наука. Напомним тут и высказанную и
принятую нами аксиому об отсутствии сверхсознания в лице, так сказать,
божества.
Феноменальная непостижимость сознания обусловлена многими причинами, две из них лежат на поверхности: сознание, как объект, доступно для исследования только одному человеку – обладателю сознания. Однако, будучи объектом только одного «исследователя», оно (сознание), на самом деле, является предельно субъективным. Предметом же науки является объект. Следовательно, объективным может быть лишь чужое сознание. Но здесь тоже возникает, казалось бы, непреодолимая трудность, ибо ученый, приступая к «объективному» изучению чужого сознания, на самом деле, понимает, что он соприкасается не с сознанием, как таковым, а с проявлением деятельности сознания: они – принципиально разные явления. Зададим извечный вопрос русского человека – что делать? – и потихоньку двинемся к поиску ответа.
Человек задался вопросом – что такое сознание –
видимо с той поры, как только понял, что у него есть сознание. Это, значит –
тысячи лет тому назад. И что? Да, ничего. О сознании сказаны миллиарды слов,
исписаны горы научных, философских и прочих трудов, а четкого ответа на вопрос
– как появилось сознание, что такое сознание – до сих пор нет. Из чего же тогда
состоят «монбланы» литературы о сознании? Исключительно – из претендующих на
четкость, просто нечетких и совсем уж нечетких речений о сознании. Наращивать
«монбланы» нашей книгой как-то не хочется. Но я же пишу, значит, собираюсь
сказать нечто новое?
Поставив себя в подобное положение, требующего
ответа «да», ибо от «нет» я сам отказался, рискую попасть под огонь
несдержанной критики типа «с таким-то рылом, да в калашный ряд». Мол, светила
мировой науки не могут обойти или разрушить сей камень, а тут некто… Не будем
спорить, жизнь покажет.