Похвальное слово самоприменимости

Много нового должен человек

вместить о себе самом

Агни Йога т5.стр. 191

Вспомним, начальник порта «Машина Тьюринга», пытаясь сэкономит мушиные «лошадиные силы», попробовал обрезать у мухи крылья (правда, у него ничего не получилось – муху раздавил), а мы, делая из вычислимости невычислимость ввели некий искусственно придуманный режим – подать на входную ленту машины Тьюринга ее собственное описание. Напомним: собственное описание – это таблица машины Тьюринга развернутая в одномерную запись на входной ленте этой же машины. Режиму, при котором машина «читает» сама себя, было дано наименование – самоприменимость. Что-то у нас из этого получиться?

Для начала прислушаемся к нашему языку. Сколько там слов, начинающихся с «само», ведь не перечесть. Самообразование, самосуд, самоубийство, самоотверженность, самолет, самобичевание, самовосхваление, самомнение, самосознание, самодур, самозванец, саморазвитие, самородок… Может быть, хватит? По поводу почти каждого из этих слов можно написать какой-либо опус – литературный или научный. А сколько из подобных слов еще не перечислено? Смысл всех этих слов очевиден: некто (или нечто) образует, строит «само себя», рассматривается по отношению к «самому к себе» и т.д.

Чтобы сразу не погружаться в нужные нам, но, поскольку научные, то для многих скучные, рассуждения о самоприменимости, почитаем стихи, ибо этой самой самоприменимостью охотно пользуются некоторые поэты. Почему, увидим чуть позже. Сейчас приведем несколько строк из одного стихотворения нашего современника, поэта Е. Евтушенко:

и бегу я сам за собою,

и догнать себя не могу.

Эти строчки комментировать не нужно – самоприменимость говорит сама за себя. Кстати, наше последнее предложение – тоже имеет отношение к самоприменимости: «сама за себя». Или, еще пара строк этого же поэта:

за дверью прошлое оставила

и снова в прошлое вошла.

Налицо бесконечный цикл: оставить прошлое, чтобы войти в него снова, для того, чтобы опять его оставить и затем войти,…и т.д. без конца. Кстати, в двух стихотворных примерах самоприменимость есть, и остановки ее не наблюдается: процессы бега за собой, или процесс оставления прошлого – бесконечны.

Или более ранний пример – из творчества Тютчева:

И нет в творении творца!

Если есть творение, то должен быть Творец, или творец (в облике Природы). Но нет творца, значит, нет и творения, но творение есть, значит… Тут еще нечто новенькое, связанное с самоприменимостью: не просто мыслью остановиться не можем, а противоречие какое-то возникает

Наконец, еще один пример, взятый из творчества того же Тютчева:

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймёт ли он, чем ты живёшь?

Мысль изречённая есть ложь.

Первая строчка – яркий пример самоприменимости (может ли сердце высказать само себя:?), а последняя – типичный парадокс «лжеца» (об этом обязательно поговорим позже). Не лишне заметить, что Тютчев был не только поэтом, но и дипломатом. Может быть, наоборот, не только дипломатом, но и поэтом…

Тот, кто читает или слушает подобные стихи, не может не заметить их оригинальность и особое, иногда не вполне осознаваемое воздействие на психику. Поэты это знают и особым образом создают форму (если, угодно) структуру стиха. Однако оставим этот вопрос самим поэтам, их критикам и вернемся непосредственно ближе к самоприменимости. Поможет нам в этом очередная аналогия, взятая из оптики.

Зададимся вопросом – что может отразить одно зеркало? Ответ очевиден – окружающее зеркало полупространство. А два зеркала, поставленных напротив и параллельно друг к другу? Тоже известно – уходящий в даль, в бесконечность коридор отражений одно в другом. Но это все-таки сочетание двух зеркал, для многих – предмет, уводящий в мистику. Попробуем вопрошать все-таки одно зеркало. Понятно, что все пространство может отразить зеркальная сфера. Примером может служить вращающийся зеркальный шар, подвешенный к потолку во время какого-нибудь танцевального вечера. Правда, никто на шар обычно не смотрит – чаще под ноги, или в глаза друг другу. Но понятно, что шар отражает все – и пол, и потолок, и направленный на него луч прожектора.

А если наш шар будет полым и выполнен из полупрозрачного материала, такого, что наружная и внутренняя его поверхности будут обладать достаточно высоким коэффициентом отражения? Наглядной иллюстрацией возможности существования такого шара является знакомый каждому с детства мыльный пузырь. В результате мы имеем весьма интересный объект. Наружная поверхность полупрозрачной сферы отражает внешнее пространство. Образ этого отражения полностью подобен отражаемой реальности и в то же время специфичен в силу отражения света от поверхности с отрицательной кривизной. Мыльный пузырь «живет» недолго, но все мы успевали заметить, как странно в нем все отражается: уменьшенные предметы в комнате, уменьшенные дверь и окно, странно искаженное наше уменьшенное лицо. Это – «язык» внешней поверхности мыльного пузыря. Но у него же есть и отражающая световые лучи внутренняя поверхность. Она вновь отражает окружающее его пространство, но это происходит уже путем отражения «самого себя» уже на другом, своем «языке», обусловленном структурой внутренней поверхности и отражением света от поверхности с положительной кривизной. Полупрозрачная сфера «говорит» с нами на двух «языках», и оба эти «языка» мы «видим». Правда, внутренне отражение мы как-то не успеваем четко зафиксировать. Успеваем лишь полюбоваться слегка колышащемся в воздухе радужным шаром. А может быть мыльный пузырь красив не только потому, что цветной, но и потому, что «говорит» сразу на двух «языках»?

Итак, плоское зеркало не отражает само себя, или, выражаясь научным языком, не рефлектирует, а внутренняя поверхность полупрозрачной сферы, да. В этом и заключается проявление структурных свойств. Следует подчеркнуть, что хотя полая полупрозрачная сфера рефлектирует, т.е. отражает себя, она сама в отражении невидима, если, конечно, предположить, что на ее поверхности нет дефектов и загрязнения. Но, будучи невидимой, она вносит в отражаемое изображение характеристики своей структуры.

После рассмотренной аналогии со сферой можно сказать, что самоприменимость –некоторое зеркало, отражающее того (что), кто (что) в зеркало смотрится. А также зеркало – смотрящееся «само в себя». И надо ли ему так «смотреться»? Попробуем рассмотреть (!) этот, казалось бы, никчемный вопрос.

Что делает машина Тьюринга, поставленная в режим самоприменимости? Правильно, читая с ленты собственную запись, она как бы «пытается отразить» себя в себе самой. Это ей при определенных условиях удается. Чего «добилась» машина, изображенная на рис. 5 предыдущего раздела? Во-первых, она показала, что самоприменимость как-то связана с невычислимостью. Во-вторых, из самоприменимости машины Тьюринга мы ясно увидели, что надо внимательнее относится к разделению символов, обрабатываемых машиной на две группы: внешние и внутренние символы (внешняя и внутренние поверхности сферы). В-третьих, чтобы машина Тьюринга была самоприменимой, она должна «уметь читать» свои, внутренние, символы. И, наконец, в-четвертых, в самоприменимости машины Тьюринга каким-то образом «отражается» внутренняя структура этой машины. Так, почему бы после всего этого нам не сказать несколько похвальных слов этой самой самоприменимости? Похвальных в том смысле, что самоприменимость, возможно, освещает нам путь к постижению сущности сознания.

И поэтому последний вопрос, касающийся самоприменимости, уже в связи с сознанием. Некоторые авторы, иногда говоря о сознании, сравнивают его с книгой, которая умеет читать «сама себя», или – с кино, которое само себя смотрит. Пока, конечно, это только красивые, и в то же время, весьма загадочные метафоры: ну, как кино может само себя смотреть? Выше, для специального вида зеркальной поверхности, была показана осуществимость этого «само себя». Также и самоприменимость машины Тьюринга – это тоже «сама себя». Если воспользоваться приведенными несколькими строками выше метафорами относительно сознания, то естественен вопрос – что применительно к сознанию может означать это «само себя»? Мы этого пока не знаем. Но зато мы можем предположить, что в результате этого «само себя» у человека возникает субъективность; правильнее сказать – человек становится субъектом.

Зеркало, отражающее «само себя» субъектом, естественно не становится. Точно также не становится субъектом самоприменимая машина Тьюринга. До сих пор речь шла о самоприменимости специализированной машины Тьюринга. Теперь рекомендую читателю обратить свой взор в связи с темой самоприменимости на УМТ. Спешу «притормозить» больших оптимистов – никакой субъективности, никакого появления сознания там не будет. Но «кое-что», относящееся к этим понятиям, мы там, несомненно, постараемся найти.

Теперь же, еще в этом разделе, необходимо поставить вопрос и сделать попытку ответить на него: почему в живых организмах появилось нечто, чему мы пытаемся поставить в соответствие самоприменимость машины Тьюринга? Для самой машины Тьюринга мы придумали самоприменимость исключительно ради того, чтобы получить модель невычислимости. Что природа – думала ли она о какой-то вычислимости или невычислимости? Разумеется, нет. Если еще раз подчеркнуть стремление вынести за скобки нашего рассмотрения мысль о влиянии Высшего Разумного Начала, то остается предположить одно – самоприменимость есть общий принцип построения всего живого; этот принцип просто выгоден для существования живого в среде его обитания. Пойдем для пояснения этой мысли от обратного, а именно от человека вниз к более простым организмам, а именно – по пути инволюции.

К содержанию

Вперед